Александр Н. НАЗАРОВ

Энгельгардты – старинный дворянский род, происходящий предположительно из Швейцарии, где обнаружено первое упоминание о нём. В 1383 – 1390 г.г. членом городского совета г. Цюриха состоял гражданин Генрих Энгельгардт.

В начале XV века в Лифляндии (территория современной северной Латвии и южной Эстонии) проживал Георг Энгельгардт. Считается, что именно от него происходят все дворяне в России, носящие данную фамилию.

Один дворянский род записан в VI части родословной книги Смоленской губернии, как древнийрод, доказавший дворянское достоинство на протяжении более 100 лет. Герб рода внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи, часть 6, 1-е отд., стр. 91.

Первым, поступившим в русское подданство, был служивший ранее в польских войсках Вернер Энгельгардт, принявший православие с именем Еремей Каспарович. (Умер в 1672 г.). При дворецаря Алексея Михайловича Романова он служил в чине стольника. (Пятый по важности придворный чин после бояр, окольничих, думских бояр и думских дьяков). В России у Еремея родились сыновья: Степан, Юрий и Иван. Они также были московскими дворянами и стольниками, а позднее смоленскими шляхтичами.

Шляхта (от польск. Szlachta либо от древневерхненемецкого slahta — род, либо нем. Schlacht - сражение) — дворянство в Польше, Украинских воеводствах и Великом княжестве Литовском.

Смоленская шляхта – особая привилегия смоленского дворянства (см. примечание).

Степан и Иван участвовали в сражении со шведами под Полтавой. Здесь произошёл любопытный случай, поразивший своей исключительностью даже царя Петра I.

В числе пленённых военных шведской армии оказалось 7 родных братьев Энгельгардтов (Михаил, Каспар, Вольдемар, Беренд, Юрген, Карл, и Антон). Когда выяснилось, что все они являются племянниками русских Энгельгардтов Степана и Ивана, Пётр 1 организовал их встречу, перецеловал всех семерых пленников, подивился их росту и силе и…, на всякий случай, отправил их в Сибирь, откуда они только в 1722 году были отпущены в Швецию. Смоленских же шляхтичей Степана и Ивана царь отстранил от службы до конца войны и отправил в свои имения.

Старший сын Юрия Андрей тоже был стольником и ротмистром особого полка Смоленской шляхты.

Сыновья Андрея Михаил и Василий служили в полку Смоленской шляхты в чинеротмистров.

К концу XVIII века владения этого рода Энгельгардтов располагались почти во всех уездах Смоленской губернии.

В дальнейшем история весьма скупо освещает родословную ветвь от Михаила и, наоборот, родословная ветвь от Василия Андреевича Энгельгардта сверкает множеством весьма подробных биографических сведений о жизни, как самого Василия Андреевича, так и его потомков.Представители этой ветви упоминаются рядом с такими знаменитыми фамилиями, как Потёмкин Г.А., Пушкин А.С., Лермонтов М.Ю., Глинка М.И., Шевченко Т.Г. и др.

О сыне же Михаила АндреевичаПавле Михайловиче Энгельгардте мало кто знал до последнего времени, хотя он был генерал-майором, который 16 ноября 1812 года повёл 7-й егерский полк на штурм левого редута предмостного укрепления у реки Березины, близ города Борисова. Штыковая атака принесла важную победу, но командир погиб под бруствером вражеского окопа.

Личность этого генерала заросла травой забвения. Его биография никогда не публиковалась, и современники о нём ничего не знают.

Вот что писала газета «Дворянский вестник» №1 (2) за 1993 год: … «В середине ХIХ века военный историк А. В. Висковатов выявил 58 боевых генералов, участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813-1814 гг., которые по всем критериям подходили для чести быть помещенными в Военную галерею Зимнего дворца. Среди них был и герой-генерал Энгельгардт (1765-1812). Однако биографические сведения о нём были практически нулевыми. Даже в последнем труде о героях Отечественной войны 1812 г. (В. М. Глинка, А. В. Полторацкий. Военная галерея Зимнего дворца. - Л., 1981) наш Энгельгардт - единственный из указанных выше 58 генералов является «безымянным». Были неизвестны даже инициалы.

Борисовские краеведы, обратились к предводителю Российского дворянства А. К. Голицыну с просьбой идентифицировать личность генерала Энгельгардта. Тот поручил разобраться в этом трудном вопросе знатоку генеалогических лабиринтов Главному герольдмейстеру СобранияСергею Алексеевичу Сапожникову.

С помощью литературных архивных источников и, в первую очередь, с помощью классической родословной росписи рода Энгельгардтов работы князя А. Б. Лобанова-Ростовского (1895 г.), из почти 500 индивидов он выявил 12 генералов по фамилии Энгельгардт, живших на рубеже XVIII-XIX вв. И вот среди них оказался только один, родившийся в 1765 году! Это Павел Михайлович Энгельгардт.Его отец Михаил Андреевич был помещиком Ельнинского уезда, ротмистром Смоленской шляхты; дед Андрей Юрьевич - тоже ротмистр, а прадед Юрий Еремеевич - дворянин московский и стольник.Эта ветвь Энгельгардтов была в родстве с Повало-Швейковскими, Лесли, Верховскими, Потёмкиными, Озеровыми, Воронцовыми.Знаменитые красавицы - сёстры Энгельгардт, племянницы Светлейшего князя Г. А. Потёмкина Таврического, бывшие замужем за такими вельможами как князь С. Ф. Голицын, граф К. П. Браницкий, граф П. М. Скавронский, князь Н. Б. Юсупов и др., являлись двоюродными сёстрами Павла Михайловича Энгельгардта.Левый редут, где погиб генерал майор П. М. Энгельгардт, сохранился почти в первозданном виде, и Борисовский горисполком по программе «Наследие» намеревался установить там соответствующий мемориальный знак и тем самым отдать должное забытому герою. Но развал СССР перечеркнул эту задумку. Потребуется время, чтобы всё стало на свои места. Думается, однако, что поиски новых следов жизни и деятельности русского генерал-майора П. М. Энгельгардта прекращаться не должны».Почему имя героя было предано забвению? Предположительно генерал попал в немилость к императору Александру I за ошибки, допущенные при сражении на реке Березине его командиром адмираломП.В. Чичаговым, в результате которых Наполеону удалось избежать плена и отступить в Париж с частью своих войск. Сражение между отступавшей из России армии Наполеона и русскими войсками, пытавшимися отрезать ей пути отхода, произошловблизи города Борисов 14-17 ноября 1812 г.Замысел Александра I и русского командования заключался в том, чтобы корпусом генерала П. X. Витгенштейна с севера и 3-й Западной армией адмирала П. В. Чичагова с юга занять оборонительную позицию и отрезать Наполеону пути отхода на запад. Главная группировка русской армии под командованием генерал-фельдмаршала М. И. Кутузова преследовала французскую армию с востока. 11 ноября к Борисову подошел авангард французов во главе с маршалом Н. Удино.12 ноября Чичагов, переоценив силы противника, отвел войска (около 30 тысяч человек) из Борисова и отошел на правый берег Березины. Удино получил приказание удерживать Борисов и начать постройку переправы севернее Борисова.14 ноября армия Наполеона подошла к Березине. Наполеон силами 85-90 тысяч человек (из них до 40 тысяч боеспособных) решил форсировать Березину в 15 км от Борисова вверх по течению, а чтобы отвлечь внимание русских от места переправы, предпринял демонстративные действия ниже по течению реки.Чичагов, введенный в заблуждение действиями французов, отвел свои войска на 25 км южнее Борисова, оставив у брода напротив основных сил Наполеона небольшой заслон. Утром 14 ноября передовые части корпуса Удино перешли Березину вброд и оттеснили заслон. К вечеру по двум построенным мостам переправились главные силы Наполеона (около 19 тысяч боеспособных).15 ноября на левом берегу войска Витгенштейна (40 тысяч человек) и передовые отряды главной группировки Кутузова (25 тысяч человек) окружили в районе Борисова и принудили к сдаче дивизию генерала Л. Партуно (около 4 тысяч человек).16 ноября на Березине разыгралось сражение: на правом берегу переправившиеся войска маршалов М. Нея и Удино (около 12 тысяч человек) успешно отразили наступление войск Чичагова, а на левом берегу войска Виктора (около 7 тысяч человек) продержались до вечера против войск Витгенштейна, ночью перешли реку.Утром17 ноября по приказу Наполеона мосты были сожжены. На левом берегу остались обозы и около 40 тысяч отставших солдат, большинство из которых утонуло при переправе или попало в плен. Всего противник потерял в этом сражении около 50 тысяч человек, а русские – только 8 тысяч. Но всё-таки, вследствие ошибок Чичагова и нерешительных действий Витгенштейна, Наполеону удалось избежать полного разгрома и отступить к Вильно, сохранив боевое ядро своей армии. Император Александр I был крайне раздосадован таким итогом сражения, должных наград не последовало, герои сражения на Березине были преданы забвению.Следы жизни и деятельности детей Павла Михайловича Энгельгардта утонули где-то в уездных архивах Смоленской губернии, большей частью потерянных во время Революции 1917 года и Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.Пока нет достоверных источников, подтверждающих, что наш «Марковский» помещик Николай Павлович Энгельгардт был сыном именно того Павла Михайловича, но он мог им быть, судя по времени своей жизни.Павлу было чуть более 30 лет, когда появился на свет Николай Энгельгардт – отец знаменитого агрохимика Александра Николаевича. Кстати, биографии А.Н. Энгельгардта неоднократно публиковались, но, к сожалению, они не содержат почти никаких сведений о его родителях: «Родился в семье надворного советника и предводителя уездного дворянства… и всё!». Ну что ж, интерес к истории всегда подогревается какой-то тайной. Да и не принципиально всё это. В какой-то степени достоверно, что мы являемся потомками незаконно рожденного Павла Николаевича – продукта любви крепостной красавицы и любвеобильного барина.

И всё-таки для меня важно ощущение своей кровной причастности к древнему известному роду, служившему нашему отечеству на протяжении почти четырёх веков. Потомки Энгельгардтов достигали на этом поприще больших успехов и в советское время, хотя и в числе репрессированных встречается эта фамилия. Высока планка достижений этого рода (полковники и генералы, профессора и академики, поэты и писатели), велика и ответственность живущих представителей его во всех делах, приумножающих славу предков.

Так называемая «Потёмкинская ветвь» Энгельгардтов представляет интерес, благодаря своей причастности к политической и культурной элите своего времени.

Родной брат Михаила Андреевича Василий женился на сестре светлейшего князя Потёмкина Григория Александровича Марфе Александровне. От этого брака родились сын Василий и 5 дочерей: Анна, Александра, Варвара, Екатерина и Татьяна.

«Светлейший» души не чаял в своих племянницах, а светская молва того времени утверждала, что и племянницы были страстно влюблены в своего дядю. Князь устроил судьбу четырёх племянниц (кроме старшей Анны), выдав их замуж за знатных особ князей Голицына и Юсупова, графов Браницкого и Скавронского.

У Александры с Ксаверием Браницким (коронным маршалом Польши)было 2 сына и 3 дочери. Трое из них породнились с графами Потоцкими, один сын умер холостым, а одна из дочерей (Елизавета Ксаверьевна) вышла замуж за графа Воронцова, который в своё время по приказу царя осуществлял надзор за вольнодумцем поэтом Пушкиным А.С.

Воспоминания очевидцев свидетельствуют о тайном нежном романе между Пушкиным и графиней и даже приписывают им совместное дитя.

А племянниккнязя Потёмкина Василий Васильевич Энгельгардт (1755 – 1828) похитил из монастыря польскую княжну и сделал её своей женой, но разрешения на брак от императрицы Екатерины II так и не получил. Не помогло даже покровительство светлейшего князя. Однако по службе продвигался весьма успешно. Он был действительным статским советником, сенатором, генерал-поручиком.

После увольнения в 1800 году был хорошим хозяином, отзывчивым к нуждам своих крестьян, но строго преследовал их за воровство и пьянство. У него было 3 сына и 2 дочери.

Один из сыновей Павел (1798 – 1849) служил адъютантом при генерале от инфантерии А.М. Римском – Корсакове с 1821г., а затем в 1831 – 1832 г.г. – при главнокомандующем путей сообщения, герцоге Александре Вюртембергском и вышел в отставку в чине полковника 16 октября 1832 года.

Однако знаменит П.В. Энгельгардт стал не благодаря службе, а как очень богатый помещик, среди крепостных которого был Тарас Григорьевич Шевченко. У него в имении часто бывал Михаил Иванович Глинка, который посвятил ему пьесу для хора в 1840 – 41 г.г., а хозяйке дома жене Павла Васильевича, Софье Григорьевне – один из лучших своих романсов «Как сладко с тобою мне быть (1840 г.) на слова Рындина П.П.

Софья Григорьевна (1804-1875) (петербургская знакомая А.С. Пушкина) принадлежала к прибалтийской ветви рода Энгельгардтов. Она была дочерью Акулины Степановны Гладковой и генерал-майора барона Готхарда-Герхарда (в русской транскрипции Григория Григорьевича) Энгельгардта (1759-1834), участника военных кампаний конца XVIII- начала XIX века, героя Отечественной войны 1812 года, портрет которого вошел в Военную галерею Зимнего дворца.

Сын Павла Васильевича Василий Павлович Энгельгардт (1828 – 1915) был в дружеских отношениях с композитором Глинкой М.И., хранителем его творческого наследия.

Он впервые исследовал и составил в 1911 году родословное древо «Потёмкинской» ветви рода Энгельгардтов. В.П. Энгельгардт всю жизнь был страстно увлечён астрономией. Он подарил в 1897 году Казанскому университету оборудование для обсерватории. Обсерватория носит ныне его имя и находится близ Казани. Там же хранится его богатый архив, содержащий помимо всего ещё и исследования знаменитого похода Суворова через Альпы. Сам В.П. Энгельгардт похоронен в г. Дрезден.

У Энгельгардтов очевидно была традиция называть детей именами своих родителей. Особенно ярко это проявилось после Василия Андреевича. На протяжении более четырёх поколений все старшие сыновья назывались Василиями.

Сын упомянутого выше Василия Васильевича Василий (1789 – 1837) – отставной полковник, богач, карточный игрок, внук сестры Потёмкина в наследство получил 20 миллионов золотом, а, женившись на дочери купца – миллионщика Кусовникова Ольге, получил ещё 7 миллионов приданного, в том числе дом № 30 по Невскому проспекту. (Сейчас здесь Малый зал филармонии им. Шостаковича).

В 1829 году он получил привилегию на устройство в этом доме маскарадов и тематических балов.

Воспоминания современников сходятся на том, что здесь император Николай 1 тайно встречался с любовницей княгиней Долгорукойв 1835 году.

Этот факт, по мнению исследователей творчества М.Ю. Лермонтова, послужилмотивом для написания им знаменитой драмы «Маскарад».

В этом доме часто бывал (и даже жил некоторое время) А.С. Пушкин.

В.В. Энгельгардта Пушкин любил за лёгкий, весёлый характер, незлобивый ум. Он посвятил ему своё стихотворение:

Я ускользнул от Эскулапа

Худой, обритый — но живой;

Его мучительная лапа

Не тяготеет надо мной.

Здоровье, легкий друг Приапа,

И сон, и сладостный покой,

Как прежде, посетили снова

Мой угол тесный и простой.

Утешь и ты полубольного!

Он жаждет видеться с тобой,

С тобой, счастливый беззаконник,

Ленивый Пинда гражданин,

Свободы, Вакха верный сын,

Венеры набожный поклонник

И наслаждений властелин!

От суеты столицы праздной,

От хладных прелестей Невы,

От вредной сплетницы молвы,

От скуки, столь разнообразной,

Меня зовут холмы, луга,

Тенисты клены огорода,

Пустынной речки берега

И деревенская свобода.

Дай руку мне. Приеду я

В начале мрачном сентября:

С тобою пить мы будем снова,

Открытым сердцем говоря

Насчет глупца, вельможи злого,

Насчет холопа записного,

Насчет небесного царя,

А иногда насчет земного.

Сын В.В. Энгельгардта тоже Василий Васильевич (1814 – 1868) был соучеником М.Ю. Лермонтова, а впоследствии – его однополчанином.Вышел в отставку в звании генерал-майора.

Смоленская шляхта.

Смоленское княжество, расцвет которого пришёлся на ХI – ХIII века, к середине ХIV века оказалось между двумя возросшимисильными государствами Литвой и Москвой и его земли стали ареной их борьбы за расширение границ.

Дважды Смоленск попадал на длительное время под власть иноземцев – Литвы (с 1404 по 1514 г.г.) и Польши (с 1611 по 1654 г.г.). Завоеватели, чтобы привлечь на свою сторону население, прежде всего имущие сословия, жаловали смолянам различные привилегии и льготы. По этой же причине московские государи, завоёвывая Смоленск, подтверждали эти привилегии и жаловали новые.

В числе особых привилегий смоленского дворянства было существование в течение ста лет полка смоленской шляхты. В России сложился особый слой русского дворянства – Смоленская шляхта, из рядов которой вышло немало видных военных начальников,государственных деятелей, представителей культуры, учёных. Имена Потёмкиных, Нахимовых, Энгельгардтов, Глинок, Вонлярлярских, Храповицких прочно вошли в историю Российского государства.

Как и всё российское дворянство, смоленская шляхта несла воинскую службу и составляла особый конный полк смоленской шляхты. По своему составу полк был чисто дворянским: все - от командира до рядового – были дворяне (шляхта). Поначалу в нём было 365 человек, а к середине XVIII века – 2700. Полк делился на 7 рот, которыми командовали ротмистры. При них были помощники – поручик и хорунжий. Полком командовали полковники, а с XVIII века – генерал-майоры, назначаемые царским указом из числа самой шляхты.

Полк участвовал во всех военных кампаниях России.

В 1764 году Екатериной II полк смоленской шляхты был упразднён. Вскоре смоленское шляхетство растворилось в общей массе российского дворянства.

Другие материалы:

1. Светлейший князь Потёмкин Г.А.

(Из автобиографии)

В высшей степени интересны отношения князя к его племянницам, урожденным Энгельгардт. Отношения к ним вельможного дяди были совершенно неплатонического характера. Как известно, эти племянницы были вызваны в Петербург, приближены ко двору и стараниями дяди получили блестящее светское воспитание. Любимейшими из них были — Александра, впоследствии графиня Браницкая, на руках которой и умер Потемкин, и Варвара, впоследствии княгиня Голицына, которую Державин называл златовласой Пленирой. Благодаря не особенно нравственной школе дяди, племянницы отличались большой даже для того времени распущенностью нрава. Каждая из племянниц благодаря дяде делала карьеру при дворе и получала богатства. Вот только некоторые строчки из писем князя к Варваре, позволяющие судить о характере их отношений.

"Прости, моя любовь, моя душа, все, что я люблю!"

"Варенька, когда я люблю тебя до бесконечности, когда мой дух не имеет, опричь тебя, другой пищи, то если ты этому даешь довольную цену; мудрено ли мне верить, когда ты обещала меня любить вечно. Я люблю тебя, душа моя, — а как? Так, как еще никого не любил... Прости, божество милое; я целую всю тебя".

"Варенька, жизнь моя, ангел мой! Приезжай, голубушка, сударка моя, коли меня любишь..."

"Матушка, Варенька, душа моя, жизнь моя! Ты заспалась, дурочка, и ничего не помнишь... Я, идучи от тебя, тебя укладывал и расцеловал и одел шлафроком и одеялом и перекрестил..."

"Варенька, моя жизнь, красавица моя, божество мое; скажи, душа моя, что ты меня любишь, от этого я буду здоров, весел, счастлив и покоен; моя душа, я весь полон тобой, моя красавица. Прощай, целую тебя всю..."

Вознесенный к вершинам власти, Потемкин, среди многочисленных обязанностей, забот, не забывал и своей родни. А была она у него сколь многочисленна, столь и небогата, и каждый из его родственников нуждался или рассчитывал на поддержку князя. Их ожидания оправдались: зятья, племянники стали получать высокие посты, награды, чины, земли, а племянницы «выходили в большие люди» с помощью выгодных браков. Племянников, в основном племянниц, у Потемкина было немало.

Сам Григорий был шестым, самым младшим ребенком в семье Александра Васильевича и Дарьи Васильевны. Он имел пять сестер. Одна из них, Надежда, умерла совсем молодой, когда ей не исполнилось еще и двадцати лет. Четыре других сестры вышли замуж.

Старшая, Мария, стала женой дворянина Николая Самойлова. Это в их доме остановился Потемкин, когда приехал в Петербург по вызову императрицы.У Самойловых было двое детей, сын и дочь. Двое детей, и тоже сын и дочь, было и у Пелагеи Александровны, в замужестве Высоцкой. Авот в семье младшей из сестер Потемкина, Дарьи, по мужу Лихачевой, детей не было.

Самой многочадной оказалась средняя из сестер, Марфа: у нее и ее мужа Василия Андреевича Энгельгардта родилось восемь детей. И заботу о воспитании и устройстве судеб младших из них взял на себя сиятельный дядюшка.

Не только В.А.Энгельгардт, ротмистр смоленской шляхты, но и мужья других сестер Потемкина, как и он сам, были смоленскими дворянами.

В свое время Русь и Польша в течение почти трех веков боролись между собой за обладание пограничным Смоленском. Здесь постоянно сталкивались московские и польско-литовские интересы, город не раз переходил из рук в руки, пока в середине ХVII века окончательно не вошел в состав Российского государства.

Но еще долго между смоленским дворянством и дворянством соседних польских областей поддерживались не просто дружественные контакты, но и родственные связи.

На Руси численность дворянства постепенно увеличивалась за счет включения в него высшего слоя населения присоединяемых земель, но во многих из них длительное время ощущалось сопротивление процессу слияния с русскими родами. И еще долго дворянство окраинных губерний сохраняло свою самобытность. Вот что писал об особенностях своих земляков Л.Н.Энгельгардт:

«...Со времени завоевания царем Алексеем Михайловичем Смоленска, они, по привязанности к Польше, брачились только с польками. В царствование же императрицы Анны Иоанновны всякие связи и сношения с поляками были запрещены, ( даже ежели у кого находили польские книги, того ссылали в Сибирь). Поэтому сначала по ненависти к русским, а потом уже по обычаю, все смоляне женились только на смолянках. Со временем, можно сказать, что все смоленские дворяне породнились.

Отец мемуариста, Н.Б.Энгельгардт, «из смоленских дворян был в числе первых, женившихся на великороссиянке». Но еще раньше на русской женился отец Потемкина.

Еще одной особенностью, юридического свойства, было в этой губернии то, что дворяне здесь назывались официально «смоленской шляхтой». Они имели свои привилегии еще с тех времен, когда существовали территориальные военные подразделения, по которым группировалось некогда российское дворянство. Даже после создания регулярной армии смоленская шляхта сохраняла эту особенность старинного служилого строя — вплоть до второй половины ХVIII в. Полк смоленской шляхты, как он назывался, был конным полком и состоял исключительно из дворян, будь то командир или рядовой. На время службы шляхтич отрывался от своего хозяйства — единственного источника его доходов, что сказывалось на состоянии имений, остававшихся без должного присмотра.

Ко времени царствования Екатерины II местное дворянство настолько обеднело, что недостаток средств уже не позволял многим служить в своем полку и они все реже вспоминали о былых привилегиях, приверженность к которым довела их до такого состояния.

Так что ротмистр (потом майор в отставке) Василий Андреевич Энгельгардт, как и его пятеро братьев, были, наверное, из последнего поколения служилой смоленской шляхты. Этот представитель разветвленного рода обрусевших немцев, выходцев из Лифляндии и, как считалось, потомков тевтонских рыцарей, был одним из многих небогатых смоленских помещиков и жил с семьей не в своем имении, а в Чижове, принадлежавшем Потемкиным.

Село Чижово находилось в Духовщинском уезде. Во времена Екатерины II Духовщина была самым заурядным поселением, с невзрачными домиками, с садиками вокруг них, с заборами, улицами, проулками, поросшими травой... До 1776 г. это было просто село, которое вдруг возвели в ранг уездного центра, после того как находившийся неподалеку городок Каспля «разжаловали» в село.

В описании герба уездного города Духовщины было сказано, что символом его является «в белом поле куст розов, производивший приятный дух». И избран был этот герб якобы самой Екатериной II, хотя ни сама Духовщина, ни уезд с его холмиками, перелесками, рощицами никак не напоминал «долину роз». А название свое село давно получило от стоявшей в нем церкви Святого Духа. Но императрица предпочла дать другое объяснение геральдической символики, заметив с улыбкой: «Духовито сие место потому, что находится близко от Чижова, родины Григория Александровича

Потемкина, весьма где, по словам его, в садахмножество роз произрастает и между ними цветут розами прелестные его племянницы»...

Скорее всего это одна из многих местных легенд, причем позднего происхождения.Племянницы Потёмкина в свое время блистали при дворе Екатерины II. Их воспевал самый именитый тогда поэт Державин, они были связаны дружескими узами со многими знаменитыми людьми - с прославленными героями Н.Раевским и П. Багратионом, с декабристами, с И.Крыловым и А.Пушкиным...

К тому времени, когда небольшая прежде усадьба Потемкиных была расширена и благоустроена сыном Марфы Александровны, В.В.Энгельгардтом, когда здесь им были разбиты большой сад, парк, построены беседки, появились пруды, никаких племянниц князя Потемкина, сестер Василия Васильевича, тут давно не было. И цветники с розовыми кустами появились в Чижове много позже после их отъезда...

В начале ХХ века Чижово посетил смоленский историограф И.И.Орловский, и на месте усадьбы Потемкиных-Энгельгардтов он не увидал ничего, что напоминало бы о прежнем ее благополучии. Он увидел заросшие лопухом и крапивой фундаменты былых построек, какие-то кучи мусора... От всего веяло печалью, забвением... Но среди этой разрухи ученому удалось найти одичалые цветы — нарциссы и розы.

«Не потомки ли это того “куста розова”, который так наивно выглядывает на белом фоне в гербе Духовщины?» — спрашивал он в своей статье о поездке на родину знаменитого земляка.Пяти племянницам князя Г.А.Потемкина, «пяти прекрасным розам» из Чижова посвящена книга Альбины Даниловой «Ожерелье светлейшего». Они и были тем самым «ожерельем», которое он сам «повесил» себе на шею, занимаясь устройством их судеб. Во второй части этой книги — рассказ о детях другой сестры князя, Марии Александровны Потемкиной- Самойловой.

От запада и от востока,

От гор, пустыней и морей

Нет человека без порока,

Без слабостей и без страстей.

Эти державинские строки не просто завершают вступительную главу книги — они задают тон всему повествованию

ЧИЖОВО, деревня, Петрищевское муниципальное образование Духовщинского района. В прошлом принадлежала старинному дворянскому роду Потемкиных. Основателем рода был смоленский шляхтич "Семион, в крещении Иван". Имя его значится в списке смоленского гарнизона, сдавшегося московскому царю Алексею Михайловичу в 1654 г. Перейдя на службу Русскому государству, он, его сыновья и внуки служили в полку Смоленской шляхты, занимая командные должности. Один из внуков Ивана Потемкина майор полка Смоленской шляхты Александр Васильевич Потемкин получил по разделу наследства в свое владение 3 тысячи десятин земли с крестьянами (деревни Чижово, Новоселки, Залужье, Дальняя, Задерихи, Труханово). В полуверсте от реки Хмость он построил на берегу речки Чижевкиусадебный дом, служебные постройки, заложил парк. В 1703 г. - деревянный храм во имя Покрова Пресвятыя Богородицы.

А.В. Потемкин был женат вторым браком на вдове Дарье Васильевне Кондыревой, урожденной Скуратовой, имел шестерых детей: пять дочерей и сына Григория (1739-1791), ставшего крупным государственным деятелем и военачальником екатерининского времени (см. Потемкин-Таврический Г.А.). В 1746 г. умер основатель усадьбы, через несколько лет его вдова с детьми переехала в Москву. Хозяйкой усадьбы осталась ее дочь Мария (Марфа) Александровна, в замужестве Энгельгардт. Ее муж Василий Андреевич, ротмистр смоленской шляхты, происходил из духовщинской ветви смоленских Энгельгардтов. Г.А.Потемкин, не имевший своей семьи, возвысившись при дворе и став князем, вызвал своих сестер и племянниц в Петербург, дав им блестящее образование. Хозяином усадьбы "Ч." с конца 1770-х гг. стал племянник Г.А. Потемкина Василий Васильевич Энгельгардт (см.), участник многих походов и сражений, генерал. В 1780 г. к приезду Екатерины II в Ч., он отремонтировал усадебный дом, подновил баню, в которой родился будущий светлейший князь Г.А. Потёмкин, расширил цветники с огромным количеством роз. По мнению смоленского историка И.И. Орловского (см.), дворцовое село Духовщина преобразованием в город и получением поэтического герба ("куст роз, изводящий приятный дух") обязано Г.А. Потемкину, получившему этот своеобразный подарок от Екатерины II. (Каспля, бывшая до этого уездным городом и замененная Духовщиной, имела для развития гораздо лучшее расположение).

В 1791 г. в Ч. вместо старой деревянной церкви В.В.Энгельгардт построил каменную церковь Покрова Богородицы, обнесенную каменной оградой с башнями по углам.

В.В. Энгельгардт часто бывал в усадьбе и много сделал для ее обустройства. По словам его соседа писателя С.Н. Глинки, он был хорошим хозяином: "У крестьян его не было развалившихся хат и ободранных крыш; подупавшим крестьянам он помогал восстановить хозяйство; пьянство и воровство строго преследовал". При нем Ч. было окружено 5 озерами с рыбными ловлями. В усадьбе были собственные мастера из крепостных - плотники, столяры, живописцы и др. После смерти князя Г.А. Потемкина Энгельгардт, как и другие его родственники, получил огромное наследство, в том числе дом на Невском проспекте в Петербурге и великолепную усадьбу Ольшаны в Киевской губернии, где и проживал последние годы жизни. В смоленских же его имениях хозяйство вел управляющий коллежский советник Иван Андреевич Глинка, дядя по матери композитора М.И. Глинки. В своих "Записках" М.И. Глинка, часто бывавший в доме на Невском, писал о В.В. Энгельгардте: "Он благоволил ко мне, и впоследствии я сохранил дружеские отношения к его сыновьям и семействам". Умер В.В. Энгельгардт в 1828 г. и по завещанию был похоронен в церкви в имении "Ч.". Долгое время сохранялась плита с текстом:

Здесь покоится прах дражайшего родителя и благодетеля нашего действительн. стат. советн. Василия Васильевича Энгельгардта. Родился 1755 года, апреля 1, скончался 1828 года, мая 12 в местечке Ольшанах Киевской губ., отколь тело по Высочайшему соизволению перевезено для помещения с прахом его родителей в селе Чижово 1829 года, марта 13 дня, напогребении был Смоленский епископ Преосвященный Иосиф". В 1943 г. усыпальница Энгельгардтов в Ч. была разграблена.

По завещанию многочисленные владения В.В. Энгельгардта перешли к его сыновьям и сестрам. Не был обойден и управляющий его смоленскими имениями И.А. Глинка: за 30-летнюю добросовестную службу он был пожалован 400 тыс. руб., в эту сумму вошло и ельнинское имение Шмаково стоимостью 129290 руб.

Имение "Ч." перешло во владение сестры В.В. Энгельгардта Александры Васильевны, в замужестве графини Браницкой, проживавшей в имении "Белая Церковь" под Киевом. Это была любимая племянница Потемкина (он и умер у нее на руках в Бессарабской степи), много сделавшая для увековечения памяти своего выдающегося дяди Светлейшего князя Потемкина-Таврического. Когда в 1797 г. по повелению Павла I в Херсоне была разрушена гробница князя Г.А. Потемкина (в 1874 г. ее восстановил профессор Н.Н. Мурзакевич (см.), сын смоленского историка Н.А. Мурзакевича), архиепископ Иоанн Потемкин перевез золотую урну с сердцем Светлейшего в Белую Церковь графине Браницкой.Оттуда она переправила ее для погребения на родину, в село Ч., где на ее средства был сооружен своеобразный памятник Потемкину: небольшое квадратное здание, внутри которого на стенах были изображены эпизоды из военной жизни князя. Главным украшением здания был большой художественно исполненный бронзовый барельеф Потемкина. В 1868 г. здание по ветхости было разобрано, барельеф утрачен.

Получив во владение имение "Ч.", графиня А.В. Браницкая отпустила всех крестьян на волю, передав им все свои чижовские владения: 2700 десятин земли с лесом, лугами, озерами и угодьями, господским домом и другими постройками в их вечное владение. За это крестьянам было поставлено одно условие: ежегодно вносить на содержание храма в Ч. 500 рублей, творить поминовение по ее родным. Дочь умершей графини Браницкой графиня Е.К. Воронцова, узнав, что крестьяне не выполняют условий матери, через доверенное лицо возбудила ходатайство о принятии мер. В Смоленской Гражданской палате был составлен соответствующий акт, а из консистории последовало указание: "... в Чижевской церкви на вечные времена творить поминовение по усопшей графине Александре и ее родным - светлейшим князьям Григории и Михаиле и боярах Василии и Марфе, с отчислением ежегодно из суммы 142 руб. - 15 руб. в пользу притча". Этот указ существовал до 1918 г. Григорий – это, конечно Потёмкин. Но кто такой князь Михаил? Да ещё и «светлейший»? Из ближайших родных графини Александры и её отца боярина Василия Андреевича Энгельгардта – это, по всей видимости, её родной дядя Михаил Андреевич – наш предполагаемый прямой предок. Пока я не нашёл сведений как Михаил стал «Светлейшим». Но князем – то он был наверняка.

В 1851 г. владелец соседнего с Ч. сельца Фролово отставной капитан Е.О. Криштафович, с разрешения прихожан, которым выставил угощение, разобрал на свои нужды каменную церковную ограду с башнями и воротами. В 1870-е гг. по ветхости был разобран стоявший заброшенный усадебный дом Потемкиных. Смоленский историк И.И. Орловский, посетивший село Ч. в 1907 г., писал, что увидел на месте усадьбы "только бурьян и одичалые розы".

Ныне в Ч. имеется несколько крестьянских дворов. От бывшей усадьбы Потемкиных-Энгельгардтов сохранилось очень немногое: каменная церковь Покрова Богородицы (с утраченым завершением и разрушенными гробницами), редкие остатки некогда большого парка. Прослеживаются следы высохших озер, иногда встречаются в бурьяне одичавшие розы.

Лит.: ГАСО, ф. 6, оп. 1, д. 160. – Лл. 275-279; Орловский И.И. На родине Светлейшего

• Назад
• Вперед